Нет звука громче, чем молчание телефона. (с) Лоуис Уайз



И, вновь, зарывшись с головой под одеяло,
Я, засыпая, жду ее звонка
Для счастья, мне ведь, правда, нужно очень мало
От «Я люблю» до «Извини, пока»

Но в этой душной однокамерной гостиной
Где слышен только сердца перестук
Опять рецепторы сжимает паутиной
Какой-то неприкаянный паук

Я часто сплю под завыванье саксофона
К груди прижав исписанный дневник,
Но слишком громкое молчанье телефона
Бьет по ушам сильней, чем звонкий вскрик


© Copyright: Саша Бес, 2006

Красивая боль на струнах немого дождя,
Биение сердца в тоске дребезжащих стекол…
А можно ли спрятаться в непроницаемый кокон?
И умирать…. Когда умирать нельзя…

А можно построить тихий тоннель под землей?
Смыть с себя взгляды и помнить твое лишь имя.
А можно ли мне называться твоей семьей?
Ведь я знаю, тебе…  совсем не везет  с другими…

Ну, стой же…. Послушай….. Я очень прошу — обернись…
Два года…. Как будто мгновенье — «Любимый, здравствуй»…
Я без тебя — это боль сроком в целую жизнь…
Вместе с тобой… та же боль…..  но она…
                                       Бесконечно прекрасна…


© Copyright: Саша Снежная, 2010

и пускай с другими всё перепутано,
зыбко, и недосказано, и непрочно
просыпаясь, он пишет ей "доброе утро"
засыпая, пишет — "спокойной ночи"

больше ничего, ни звонков ни писем
ни тем более встреч на аллее в парке
был бы набожен — за неё молился бы
был бы побогаче — дарил подарки

её кровь течёт у него под кожей
у неё словечки его, привычки
это всё что он теперь дать ей может
всё что ей принимать от него прилично

он всегда соблюдает свои законы
он ни словом ни телом её не греет
но становятся ночи её спокойнее,
но становится утро — чуть-чуть добрее.

© Copyright: Ракель Напрочь, 2008

не хочу ничего забывать, но оно забывается -
словно синее небо — все время куда-то девается.
словно губы твои: уплывает, горчит и расходится,
наше общее прошлое — крошечкой, точечкой, родинкой.

не хочу ничего забывать, но оно истончается  -
так бывает, твердят, так бывает, такое случается:
память сквозь решето просыпает волшебное крошево,
и не больно совсем только меньше и меньше хорошего.

не хочу ничего забывать, но воруют запальчиво
календарные листики памяти девочки-мальчики...
моя нежность укроет тебя кашемировым пледом,
пока я еще помню тебе в покхаре за обедом,

пока я еще помню тебя с тем цветком в дулихеле,
пока кадры внутри не истерлись и не пожелтели...
не хочу ничего забывать, но оно забывается.
только нежность — к тебе — никуда, никуда не девается.

© Copyright: Марта Яковлева, 2010

киев укутан в зелень и разнаряжен. прячусь от чувств — утыкаюсь в тебя губами.
нежность приходит без спросу ко мне и даже, больше не спрашивает, что потом будет с нами.

киев. каштаны. съемные сорок метров. меряю город шагами из точку в точку.
утренний кофе от девочки в тонких гетрах требует продолжения в "винной бочке".

киев. три встречи и два небольших концерта. телефон переполнился тоннами эсэмэсок.
я ищу тебя здесь, будто брошена Каем Герда. я ищу тебя там, словно заволдованную принцессу.

киев. солнце мне жарит нагие руки. оживляя в памяти поутихший след от непала...
любовь почему-то всегда острее чувствуется в разлуке, а нежность кутает город дымкой цвета металла.

© Copyright: Марта Яковлева, 2010

то, чего не позволяю своим губам, буквами проделываю непрестанно
ты обласкана ими и так желанна, как быть может желанна одна судьба.
завиваю спиралью вокруг плеча и спускаю трепетно до запястья
нежность тихую или тугое счастье: ты мила, изыскана, горяча...
эти буквы нежат, горчат и любят — и, прости, ни строчки не заберу,
женщина, без которой немеют губы каждую ночь к утру.

***

прорастаю насквозь, запустив тебя изнутри -
как вьюнок или виноград сквозь грудную клетку
говори со мной, пожалуйста, говори
на моих дорогах селью снесло разметку -

ты теперь единственный ориентир -
компас, карты, часы — и все это разом.
город в окончании моего пути,
кем ты окажешься? жаркий Глазго,

туманный Лондон, сырой Париж
или Москва — бульвары под талым снегом...
я разгадываю тебя по рисункам пока ты спишь
под затянутым мглою беззвездным небом.

в это сладкое лето космос сошел с ума,
москву затопила жара, разлилась как Волга...
знаешь, когда-нибудь я все пойму сама.
а пока... подержи меня за руку. можно совсем недолго.

© Copyright: Марта Яковлева, 2010

курить с тобой на двоих одну и молчать уже, наконец
все, слышишь, сказано, выспоренно, отточено.
давай, давай, выдыхай — в сизой дымке густых колец
нам есть о чем помолчать с тобой этой ночью.
я буду голая, в пледе поверх плеча,
заматываясь в него, пробираться к турке
курить-молчать и кофе варить-молчать
а в пепельнице снова и снова давить окурки.
как-будто бы распрощавшись со всем что до
со всем что давило, застило, не давало,
и перестать уже маяться ерундой и
в стошестьдесятый раз начинать сначала.
давай уже будем просто любить друг дру...
давай мы займемся любовью, потом покурим.
одну на двоих. и пускай разойдемся к утру,
но хоть эту ночь проживем вне придуманных тюрем
и будем как раньше: безумны, прекрасны, юны.
и будем безумствовать и упиваться друг другом
без чувства утраты, без чувства тоски и вины
и вечного чувства, что все убегает по кругу.
вот все, что хочу я холодною ночью в сети:
обнять тебя так, чтобы сердце услышало сердце
и рук не разжать, и руки твоей не отпустить -

до нового утра, до нового века, до смерти.

© Copyright: Марта Яковлева, 2009

В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Он был построен в какой-то там –надцатый век.
Рядом жила ослепительно-черная Кошка
Кошка, которую очень любил Человек.

Нет, не друзья. Кошка просто его замечала –.
Чуточку щурилась, будто смотрела на свет
Сердце стучало… Ах, как ее сердце мурчало!
Если, при встрече, он тихо шептал ей: «Привет»

Нет, не друзья. Кошка просто ему позволяла
Гладить себя. На колени садилась сама.
В парке однажды она с Человеком гуляла
Он вдруг упал. Ну а Кошка сошла вдруг с ума.

Выла соседка, сирена… Неслась неотложка.
Что же такое творилось у всех в голове?
Кошка молчала. Она не была его кошкой.
Просто так вышло, что… то был ее Человек.

Кошка ждала. Не спала, не пила и не ела.
Кротко ждала, когда в окнах появится свет.
Просто сидела. И даже слегка поседела.
Он ведь вернется, и тихо шепнет ей: «Привет»

В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Минус семь жизней. И минус еще один век.
Он улыбнулся: «Ты правда ждала меня, Кошка?»
«Кошки не ждут…Глупый, глупый ты мой Человек»

© Copyright: Саша Бес, 2008

Ты прости, как всегда о личном:
В Ветрограде сегодня пасмурно
Замерзаю, и, как обычно,
Не умею бороться с насморком.

Я не знаю на счет прелюдий…
Мы когда-нибудь станем старше и…
Кошки, знаешь ли, тоже люди
Только мудрые и уставшие.

Возникает одна идея -
Вновь придумать погоду летнюю.
Если жизней и вправду девять
Я, конечно, живу последнюю.

Ты прости… я опять о личном:
В Ветрограде сегодня грустно, и…
Воскресаю. Но, как обычно,
Не умею бороться с чувствами.

© Copyright: Саша Бес, 2008