Я хочу на Арбат, у меня там дела –
Там художник рисует портреты,
Угощу сигаретой, спрошу: Старина,
А ты сколько берешь за советы?
У меня есть картина, и нет ей цены,
Впрочем, мне далеко до эстета –
В этом месте, где сердце, обрывком струны
Нарисована девушка эта.
Мне ее рисовать — лишь закрою глаза,
И, как будто, из лопнувшей вены
Проливается краска на ткани холста
Хрупким счастьем единственной темы.
Черным цветом ресниц, черным цветом волос,
Голубыми зарницами взгляда,
И закатами губ, чтоб опять не спалось –
Да мне, собственно, это и надо!
Я всю ночь говорю ей простые слова,
И улыбку в ответ получаю,
А вот если ее срисовать для меня,
Может быть, я ее повстречаю?
А художник докурит, качнув головой,
Усмехнется и скажет: А знаешь…
Не найти среди красок такой голубой –
Не бывает ее, понимаешь?
И закатного Солнца на губы сыскать –
Дожидаться придется годами…
Будешь снова ночами ее рисовать
Болью сердца — своими стихами.
И добавит вдогонку: Да ты не горюй!
Я встречался с таким и, похоже,
Если ночью приснился ее поцелуй –
Значит, ищет она тебя тоже!
Я еще поброжу по Арбату-реке,
Здесь и осень мне кажется тише…
Буду думать о том, что, наверно, к тебе
С каждым шагом я ближе и ближе…


© Copyright: Сказоч-Ник, 2008

Город ждет… Неприкаянный хищник, арктический волк,
Выживающий страхом… В прицеле погашенных окон
Отражаются лишь «габариты». И праздничный смог
Оплетает его в свой кристальный неоновый кокон.

Мы не лучше. Мы сами размыли границы миров.
Мы привыкли к коктейлям, огням и постелям из шелка…
И детеныши наши не ведают запах лесов…
Но следят за добычей глазами полярного волка.

Город ждет, как бродяга рассвет, и гудит в проводах,
Чтобы утром заштопать, замыть, зализать свои раны…
Мы останемся здесь. Потому что в других городах
Есть такое же счастье и точно такие же драмы.

Слишком хочется город осыпать своим серебром…
Разметаться по улицам, как по натянутым струнам…
И на крышах домов понимать с сожаленьем о том,
Что его, как и нас, покрывают и шрамы, и руны…

Город ждет. Через несколько лет нас забудут мосты…
Мы идем в «н и к у д а». Так под воду ушли континенты…
Это рушится слово «любовь» на изломе зимы,
Превращая тебя и меня в городские легенды…

© Copyright: Велма, 2009

«Ты прикидывалась птицей Метерлинка…»
(черновики)


Она притворялась неведомой птицей,
Лгала, что по встречной летит до упора,
Слыла королевой, была баловницей,
Несла свою ношу и множество вздора.

Сжигала себя и чужие страницы,
Ловила секунды и брошенный камень.
Ей кто-то упорно твердил про границы,
Навязывал догмы и затхлый регламент.

Она собирала осколки и рифмы,
Хранила себя и сожжённую память.
Меняла е-мейлы, иконы и гривны,
Мечтала от счастья внезапно растаять.

…Она уходила, она улетала.
По краешку ночи, по острому срезу.
То душу, то время, смеясь, убивала.
Забыта навеки. Нужна до зарезу.

© Copyright: Ничейная Кошка, 2009

Мечты, звездой на дне колодца,
Напомнят, что вода — святая.
Любовь?
Отдать нельзя бороться.
И знать бы, где здесь запятая...

© Copyright: Неждана Юрьева, 2009

Я знаю, как тобой переболеть –
Сказать себе, что я тебя придумал,
И долго в пламя пристально смотреть,
И не хмелеть, чтоб вдруг не передумал…
Сжать голову и память запереть
На сто замков матерого цинизма,
И в звездопад загадывать не сметь
Ни толики ненужного лиризма…
И слушать, как звенит немая ночь,
Ведя смычком по крылышкам цикады,
И рассмеяться — некому помочь
Душе к тебе прорваться из блокады!
Тебе пробиться к сердцу не успеть,
Чтоб ритмы сбить и разорвать аорту,
Я все придумал, не о чем жалеть –
Не написалась сказка, ну и к черту!
Мешая дым костра и сигарет,
Щекой заросшей раскровить ладони,
И повторять: Ты слышишь, тебя нет!
И не было, стоящей на перроне…
Я не хочу ни видеть твоих глаз,
Ни слышать голос, ни касаться кожи…
Мне одному так хорошо сейчас,
И без меня тебе, наверно, тоже.
Из горлышка лить в пересохший рот,
На грудь роняя с подбородка капли –
А тот, который где-то тебя ждет,
Ты говоришь, он лучше? Это вряд ли…
Его я тоже вычеркну с листа –
Не целовал, не обнимал чужое!
Я выжигаю искрами костра
В своих зрачках колечко золотое.
Мне до рассвета думать о тебе,
Мне до тумана водкою лечиться,
Чтобы забыться утром и во сне
К тебе прижаться и тобой напиться…
© Сказоч-ник

Что себе ты оставила?
Что терять было жаль?
Ведь не все же расплавила
Без остатка печаль.
Все равно же цепляется
Память жадно за дни,
Что тебе вспоминается
Если больно в груди?
Ну, допустим, что голоса
Ты забыть не смогла,
И пружинистость волоса,
Что под пальцы легла.
Были губы горячими…
Не запомнила их?
Ты спроси — а не трачу ли
Губы я на других?
И глаза мои синие
Было просто забыть?
А виски, в белом инее,
Удалось разлюбить?
Мне бы знать приблизительно
Что в тебе сбереглось –
Все не так бы мучительно
Мне на свете жилось.
Как бы с памятью справиться?
Представляешь, дела! –
За мгновенье удавится,
Что со мной ты была!
Ну, оставила б самое…
Вот как ты обо мне,
А она же, упрямая,
Помнит все о тебе…


© Copyright: Сказоч-Ник, 2006

     Тебе...

Ставь запятую там, где ты хочешь меня –
казнь или милость? Рай вместо шалаша?
Я разбиваюсь о глянец чужого дня
вдребезги! Жаль... Буду теперь не спеша
пить твое «кьянти». Или добавить мышьяк?
Так чтобы сразу! Не дожидаясь утрА...
Ведь умереть молодой можно только так –
вздрогнув от счастья в теплых твоих руках.
Куришь в постели. Здесь, в беспощадном дыму,
все мои рифмы /даже которых нет/.
Пальцы запутались в строках… И тишину
рвут на клочки твои стоны! Сегодня мне
ты посвятишь каждый вздох… На пределе чувств
громкость моя!.. Будем вместе считать грехи.
Ты — мой предлог, мой зной, мой вишневый вкус!
/нет, я не мастер, чтобы писать стихи.../
Поздно навешивать ценники на «любовь».
К чёрту мораль! Мне рамки ее тесны.
/Пусть недостойна небес после этих слов/

Я остаюсь... на пике твоей весны...


© Copyright: Велма, 2009